На Новой сцене Большого театра «капитально возобновили» знаменитый балет Владимира Васильева

На Новой сцене Большого театра прошла премьера популярнейшего на советском телевидении в конце 80-х годов балета «Анюта» на музыку Валерия Гаврилина и в хореографии Владимира Васильева. Хотя слово премьера, наверно, в данном случае, следует взять в кавычки, потому что в афише она обозначена, как «капитальное возобновление» старого балета «в новой сценической редакции»… Это второе, за последний год (после «Чайки») обращение театра к чеховским произведениям.

«Анна на шее» – Кристина Кретова. Модест Алексеевич – Игорь Цвирко. Фото Павла Рычкова/ Большой театр.

В репертуаре главного театра страны «Анюты» не было 6 лет… Судя по аншлагу во второй день премьеры, и тому как балет восторженно принимала публика, за это время по нему она изрядно соскучилась. Первый день проходил в «режимной» обстановке «спецмероприятия», и аккредитация на неё для прессы не предполагалась: потому что кроме обычных зрителей, успевшей приобрести билеты, пока они были в продаже, спектакль, как рассказывают очевидцы, посетил премьер-министр РФ Михаил Мишустин и члены его довольно многочисленной, чуть ли не в 40 человек, команды… Про Мишустина, ещё говорят, что он давний поклонник музыки Валерия Гаврилина…

Идея создания балета «Анюта», принадлежит известному режиссеру и сценаристу Александру Белинскому, а также хореографу Владимиру Васильеву. И вначале это был фильм – балет. Здесь, напомним, что Александр Белинский именно тот человек, который сделал фильмы-балеты на советском телевидении очень популярными как жанр. И после успеха таких его телебалетов, как «Галатея» и «Старое танго», с Екатериной Максимовой в главной роли, и возникла идея экранизации чеховского рассказа «Анна на шее». Васильев и Белинский разработали и музыкальную драматургию балета, составив его из произведений Валерия Гаврилина, которым благодаря оркестровке Станислава Горковенко было придано стилистическое единство.

Анюта – Кристина Кретова. Модест Алексеевич – Игорь Цвирко. Фото Павла Рычкова/ Большой театр.

Но не все тут было просто с самого начала… «Володичка, я ведь балет не люблю» — вспоминает Владимир Викторович слова композитора, которого они совместно с Белинским уговаривали прийти посмотреть уже начавшуюся работу. Но когда уговорили, увидели после просмотра слезы в его глазах.

«Музыкальная драматургия «Анюты» складывалась не мною, а В. Васильевым и А. Белинским. Я с самого начала был против своего участия в балете, так как считал свою музыку начисто лишенной чего бы-то ни было «чеховского»… Однако, и А. Белинский и В. Васильев были лишены моих испуганных предрассудков и проявили большое мужество – за что я им очень благодарен. Хореография Васильева меня поразила. О более точной интерпретации партитуры нельзя и мечтать. Это, хореография, украсившая музыку, исключительно ярко истолковавшая её. Я не понимаю, сколько в этой работе новаторского и сколько банального, но мне совершенно ясно, что если балетмейстер так умеет слышать и понимать музыку – это чудо и явление на все времена выдающееся» — писал в своих воспоминаниях сам композитор.

Модест Алексеевич – Игорь Цвирко. Фото Павла Рычкова/ Большой театр.

Итак, сначала в 1982 году совместно с Владимиром Васильевым был снят телебалет «Анюта», который помимо фестивальных призов получил такую популярность у зрителя, что по нему четыре года спустя по просьбе генерального директора театра Сан-Карло в Неаполе был создан уже значительно дополненный и музыкальным, и хореографическим материалом двухактный спектакль. Ровно через полгода, в 1986 году он был перенесен на сцену Большого театра и шел там несколько десятков лет вплоть до недавнего времени.

Вальс, с которого началось действие балета, стал лейтмотивом всего спектакля, и по собственному признанию хореографа-постановщика дал Васильеву ключ к его решению. Создатели балета назвали его чеховским, и он теперь особенно знаменит.

— Простота восприятия этой музыки рождала такие щемящие чувства, была так образна, красочна и так близка портретам героев Чехова, что я представил себе и провинциальный город, и площадь, и обитателей этого города, и чиновников, и Артынова, и Петра Леонтьевича, и Модеста Алексеевича, и, конечно, Анюту. Но главное впечатление было такое, что Антон Павлович сам написал и музыку. Слова и музыка слились воедино и обрели реальность в движении и пластике всех персонажей, — вспоминает Владимир Викторович.

Анюта – Кристина Кретова. Студент – Иван Алексеев. Фото Павла Рычкова/ Большой театр.

В балете Васильева провинциальный городок с его нравами и пересудами, чинопочитанием, балами, мечтами и снами главных героев предстаёт так явно и живо, как будто и впрямь сошел со страниц рассказов и повестей Чехова. Этому способствуют сделанные по мотивам старых декораций Большого театра (тогда художником спектакля была Б. Маневич) колоритные полотна Виктора Вольского, напоминающие улочки, площади и церквушки с фотографий конца XIX века.

Самое же ценное свойство балета Владимира Васильева – наличие ярких, выписанных с метким попаданием в емкий чеховский образ, актерских ролей. Здесь есть место показать свой актерских талант танцовщикам, не только занятым в таких заметных ролях, как вальяжный и весьма внушительный чиновник крупного калибра — «Его сиятельство» (достоверно воплощенный танцовщиком Александром Фадеечевым), «два офицера» не только прекрасно станцованные, но и актерски раскрытые Марком Чино и Марком Орловым, или введенный Васильевым в балет образ студента (такого героя в рассказе Чехова нет), которого талантливо играет и танцует Иван Алексеев… Но и артистам занятым, что называется в «массовке», например, в восьмерке чиновников. Вообще бездушный образ чиновничье-бюрократического аппарата уездного городка и сцены, показывающие Модеста Алексеевича на службе, а также сцены бала и гуляний на городском катке, получились в балете особенно выпукло.

В образе отца Анны — Петра Леонтьевича — Владимир Васильев любит выходить на сцену до сих пор. Но на премьере в Большом на этот раз вышел Михаил Лобухин, и его перевоплощение «точь-в-точь» в Васильева, тоже было «попаданием в десятку». Благодаря гриму, скопированной походке, он оказался стопроцентно похож, но свойственная творчеству Чехова и Чаплина трагедия маленького человека, которая раскрывается у Владимира Викторовича в этом образе и звучит в балете настолько пронзительно, что именно эта роль и эта тема становятся доминирующей в спектакле, когда играет именно он, у Лобухина звучит, естественно более приглушенно. Да и акценты в роли артист выстраивает несколько по-иному, создавая всё-таки своего собственного героя. К сожалению, такого подхода к роли немного не хватает главной героини этого спектакля.

Конечно «Анюта» неразделима в зрительском восприятии с первыми исполнителями главных ролей. И что самое важное, с исполнительницей партии заглавной героини, то есть самой Екатериной Сергеевной Максимовой. Балет ставился на неё и для неё, и оказался запечатленным на киноэкране. С ней просвещенный зритель невольно сравнивает новых исполнительниц. Поэтому, разумеется, главное условие такого «возобновления» — наличие в труппе балерины, способной если и не так органично, как это было свойственно Екатерине Максимовой, но всё-таки талантливо, раскрыть сложный и во многом противоречивый образ главной героини. Отрадно, что такие балерины в Большом всё-таки нашлись.

Анюта – Кристина Кретова. Его сиятельство – Александр Фадеечев. Фото Павла Рычкова/ Большой театр.

Кристина Кретова, вышедшая во втором составе, хоть и абсолютно не похожа на несравненную Екатерину Сергеевну, строит партию Анюты умело, доходчиво, повторяя основные контуры намеченные для этой партии самой Максимовой. Хотя до Екатерины Сергеевны, конечно не дотягивает. Балерине еще предстоит работать над образом и главное, обрести ту музыкальность и харизматичное обаяние, которые были присущи самой Максимовой. Сегодня приходится слышать разговоры злопыхателей о том, что Екатерина Сергеевна была якобы не слишком музыкальной балериной. Вот такую бы «немузыкальность» вместе с обаянием, да Кристине Кретовой, образ бы получился как раз такой, что нужно…

И конечно, главное и удивительнейшее перевоплощение этого балета – Игорь Цвирко, мужественный, с развивающимися в воздухе кудрями Спартак Большого театра, или не менее отважный и маскулинный воин Солор из «Баядерки», мановением гениальной васильевской хореографии представший перед зрителем маленьким чеховским чиновником Модестом Алексеевичем — лысым, с брюшком, манерой подобострастно заискивать перед начальством, и барственно повелевать подчиненными… Этого нового героя Игоря Цвирко поощрительно похлопывает по щеке Его сиятельство, и он собачкой ластится к нему, вместо хвостика виляя «пятой точкой» и строя при этом счастливую слащаво-глуповатую физиономию. Во сне он видит гигантский орден святой Анны II степени и мечтает о дальнейшем продвижении по службе… А какие «кренделя» выделывает при этом голыми подагрическими ножками, обутыми в домашние тапочки, этот маленький толстый человечек в сорочке, когда готовится отойти ко сну, примеряя «подарок жене» — боа из перьев, нужно описывать особо…

Балет «Анюта» очень «атмосферный» и «настроенческий»… И по своей атмосфере и настроению резко отличается от всего остального репертуара Большого театра. Поэтому возвращение этой, такой личностной в творчестве Владимира Васильева, «пастельной краски» (а Владимир Викторович ещё и замечательный художник) в «палитру» главного театра страны, в условиях санкций и отмены премьер по причине всем известных событий, было не только необходимо, но и весьма полезно…