По четвергам мы ужинаем в любимом ресторане — резные колонны, камин и тихая музыка. Четверг — наш день, официанты об этом знают и заранее накрывают стол в отдельном зале: времени у моего друга-министра всегда в обрез.
Случается, министр убывает в командировки: Париж, Рим, Токио, Ницца, Катманду. К четвергу он старается возвратиться.
За ужином мы немногословны. Чем я могу его удивить? А вот он… Бывает, сообщает нечто — ни от кого подобное не услышишь.
Мы росли вместе, в грязноватом дворе трущобной окраины. До сих пор помню: пришли играть в песочницу, а там — здоровущая какашка.
Поступили в одну и ту же школу, в один и тот же класс. Будущий министр учился на «отлично». Его ставили в пример, мать нарадоваться не могла, она воспитывала сыночка без мужа. Меня опекали мать, отец, сестренки, но перебивался с «двойки» на «тройку». Будущий министр решал за меня контрольные, давал списывать, увы — чужим умом не преуспеешь — я подался в шоферы, по дорожке, протоптанной отцом. Наши приятели Толя и Миша поступили в институты. Первый целил в дипломаты, второй — в журналисты, Юра, мой сосед по парте, выбрал правоохранительную сферу. Они наладили меж собой взаимовыручку. Я себя чувствовал рядом с ними лишним, они иногда обращались, чтоб отвез на дачу и по неотложным делам.
Дачами обзавелись благодаря будущему министру, он устроился в строительную компанию, помогал Толе, Юре, Мише раздобывать кирпич и железо по дешевке, присылал дармовых рабочих. Вокруг него вились прихлебаи, но, едва он споткнулся, шушера отсеялась. До ужаса меркантильна и пуглива человеческая шваль! На тот его день рождения пришел только я. Совпало: Толю услали в загранку, Юра безвылазно сидел на важном совещании, у Миши заболел ребенок. Весь вечер мы делали вид, что нам ужасно весело, старались не смотреть на пустые стулья.
Навет и поклеп, которые возвели на моего друга, вспыхнули из-за хитрожопого подосланного заказчика, лживо заявившего: недопоставлен облицовочный камень, заныкана большая мзда. На самом деле передряга возникла, потому что мой друг согласился стать доверенным лицом скандального выдвиженца в депутаты — а сначала подсоблял ему в возведении коттеджа, цель напраслины была: отсечь, отстранить конкурента от выборной гонки.
Если спросите: был ли мой друг кристально, абсолютно честен, отвечу — вы видели абсолютно честных? Но отношу его к категории не вралей и не подлецов. Пока длилась буча и тянулось следствие, только я приходил к нему. И только он бывал в гостях у меня. Жена его бросила — он виду не показывал, насколько переживает. Денег на жизнь не хватало. Осунулся. Дачу и машину продал, к адвокату и следователю его возил я.
Моего друга в той заварухе оправдали. Но не верилось, что выкрутившемуся удастся подняться. Его мобильный и домашний телефоны молчали.
На меня тоже обрушились неприятности. Сел за руль в подпитии. Надо было сунуть инспекторам взятку, а столько, сколько просили, не нашлось. Поволокли в отделение, излупили и, чтобы замазать произвол, написали протокол об оказании сопротивления представителям власти. Отобрали водительские права, маячила тюряга. Мой друг ни на что не мог повлиять. Сам еле спасся. Присоветовал:
— Позвони Юре. И вообще всей троице, они стали большие боссы, отмажут.
Будь я в здравом уме, не сделал бы этого. Но впал в зачумление. Жена в трудный миг от меня отвернулась. (Калька, одинаковая для многих.) Друг утешал, а казалось: нет никого, кому хуже, чем мне. Вот и позвонил — Юре, Мише. Толя находился с миссией в Камбодже.
— Все б для тебя сделал, — сказал Юра. — Но и у меня швах, обстоятельства — врагу не пожелаешь.
— Не полезу в свару, — сказал Миша. — Ты был пьян.
— Меня избили, — напомнил я.
— А как наш общий дружбан поживает? — спросил он. И вздохнул: — Бедолаги вы оба.
Бывают ли чудеса? Бывают! Тот, из-за кого мой друг сверзился, пошел в гору. Восторжествовал. И пригласил энергичного сметливого распорядителя в свою команду, на должность казначея-администратора.
Не забыть того дня рождения. Народу набился полный шалман. Нагрянули высокие чиновники, новые коллеги, пожаловали однокашники: Миша, Юра, Толя. Мой друг был растроган до слез. Принимать гостей ему помогала очаровательная Кристина. Мой друг вскоре на ней женился, родился ребенок. На крестинах гулял опять-таки бомонд. Я давно не видел друга таким счастливым. Его покровитель входил в фавор, претендовал на пост мэра. Мой друг помог мне. Дело мое закрыли, аннулировали. А он сказал: неплохо бы мне перейти к нему на службу, а не крутить «баранку» на стороне. Я отказался. Мы стали реже видеться.
А потом я встретил Валентину. Ее родители жили у моря, вместе с Валентиной мы перебрались к ним. Мальчик наш пошел в школу, девочке исполнилось пять лет, когда объявился мой друг. Был не роскошен и не вальяжен, во вьетнамках на босу ногу, с ним прибежала Кристина. Оказалось, отдыхали в санатории неподалеку и получили известие: его шеф смещен, ловят причастных к злоупотреблениям. Хорошо, связь мы не потеряли, знал мой адрес. Велел:
— Звони срочно Юре, Мише, пусть организуют выезд в Голландию. Там сейчас Толя.
Я кивнул, ушел, якобы для конфиденциальных переговоров. А сам думаю: позвонить — значит рассекретиться.
Они сами вскоре примчались. Взмыленные. Никогда не приезжали, а тут сподобились. И как бы невзначай: где опальный беглец, мы о нем печемся, пусть расскажет правду, нужны непредвзятые факты, составим обеляющий рапорт, спасем… Я к тому времени отвез его и Кристину на куриную ферму, поселил во флигелек, одел, как бомжей, нанятых на работу, никто и заподозрить не мог. Но Юра — силовик-функционер, Миша — журналист, разнюхают, для спецов не составит труда. Установят, чем владею и по каким адресам искать. Я пожал плечами:
— Знать не знаю, где он, с давних пор не лицезрел.
Убрались. На прощание буркнули:
— Мы не по доброй воле, нас заставили. Нас самих могут замести.
Юра, уходя, бросил:
— Если что, обращайся. Для тебя всегда все сделаем.
Я смикитил: надо с фермы драпать — и рванул, сменив номерные знаки на своей машине, к другу, рассказал о визите, отвез в кемпинг высоко в горах, дал брезентовую палатку, консервы. Тревожился: засекли меня или нет? Если бы застукали, ему бы не поздоровилось, а если бы его поймали, меня бы притянули, а у меня семья, дети — но пронесло.
Не прошло недели, явился. Загорелый, веселый. С чужим паспортом.
— Для тебя дружба превыше всего? Вот билет, едешь вместе со мной.
Валентина уперлась, не отпускала. Друг настоял, сумел ее убедить. Приехали в заброшенную пустую квартиру. Он достал бумажку с засекреченным набором цифр.
— Звони, — говорит.
Я позвонил Юре.
— Все рухнуло, — говорю. — Надо где-то спрятаться, перекантоваться.
Он — знакомым покровительственным тоном:
— Ты зачем звонишь?! Компрометируешь. Время знаешь, какое…
Будто бывают легкие времена… Потом спохватился:
— Откуда у тебя этот мой телефонный номер?
Я — Мише:
— Возьми редакционным шофером. Хоть курьером возьми.
— Старик, все для тебя… Но не сейчас… Откуда у тебя этот номер?
Я — Толе:
— Не дай погибнуть, одолжи хоть сколько-нибудь.
Он только-только из-за рубежа.
— Сам в долгах. Купил пятый автомобиль. Откуда у тебя этот мой номер?
На следующий день объявили: мой друг назначен министром. И начальник его опять на коне. Не знаю, какие плелись интриги. Но — пертурбация состоялась. Машина с мигалкой прикатила, мой друг поехал в департамент. А у меня телефон трезвонит. Сперва Юра:
— Тут для тебя синекурное местечко.
Следом Миша:
— Нужен шофер, тираж журнала по киоскам развезти.
И от Толика привет.
— Нашел деньги. Немного, но нашел.
Друг заставил меня продать куриную ферму. Валентина сопротивлялась, он ей предложил работу в министерском буфете. Детей устроил учиться: мальчика — в Австралию, девочку — в Англию.
На днях рождения у министра тьма народу, новые друзья, старые знакомые… Но в ресторан по четвергам он приглашает только меня. Расспрашивает, я сообщаю:
— Толик звонил раз двадцать, просит замолвить словечко, срок его пребывания в Исландии подходит к концу, у Миши сложности с дотацией на типографские расходы, Юре грозит отставка — из-за отпрыска-наркомана.
— Всем поможем, — реагирует министр.
О своей просьбе я молчу, не хочу ссориться: моя мечта — умотать из правительственного гаража в городок возле моря. Жаль традицию: встречаться по четвергам. Ну, да убегу в понедельник. И оттуда извещу. Чтоб не нарушить его планы. Времени у министра всегда в обрез. А мне лямка-постромка в тягость. Не шоферская канитель — жить чужим умом.
