В музее-квартире Алексея Толстого открыли выставку о «Петре Первом»

26 января в столичном музее-квартире Алексея Николаевича Толстого открылась выставка, посвященная созданию исторического романа «Петр Первый». Корреспондент «МК» отправился в филиал ГМИРЛи на ул. Спиридоновке, чтобы написать репортаж с места события. «Места» в самом широком смысле этого слова, потому что именно в этой локации была написана последняя книга главного произведения классика.

Во флигеле бывшего особняка Степана Рябушинского Алексей Николаевич Толстой провел несколько последних лет — с 1941 по 1945 год (писатель умер в феврале 1945-го). Так что конкретно с этим зданием связана третья книга романа о Петре.

Исследователи выяснили, что точкой отсчета интереса к петровской теме для Толстого стал не 1929 год, когда он приступил к написанию незавершенной трилогии, а более ранние годы. Так, в одной из стеклянных витрин экспозиции можно увидеть текст неопубликованного стихотворения «Черный всадник» («Петр»). Его автору (берем в руки калькулятор) в 1909 году исполнилось восемнадцать лет.

Здесь же газетные публикации в «Вечерней жизни» за 1918 год. Статья опять-таки об императоре, а точнее о Преображенском приказе, этакой «царской охранке» 17-м века. В конце вырезки значится имя автора: «Алексей Толстой». Это, так сказать, истоки. За ними последовали рассказы «Наваждение», «Марта Рабе», «День Петра», пьеса «На дыбе» и «Петр Первый». И только потом литератор ощутил готовность приступить к роману — самому «неподъемному» жанру.

Заметим, что подачу толстовских и петровских артефактов организаторы разделили на несколько частей. Это достаточно «хитрый» ход: хочешь — не хочешь, а заглянув на выставку, обойдешь весь музей. Чтобы не заблудиться, по пути следования разбросаны кораблики из бумаги.

Но главная оригами-флотилия собрана у ног Петра Первого, одетого — внимание — в джинсовые штаны и куртку. Автор скульптуры Катя Кысь сделала фигуру правителя из полимерной глины, стальной сетки и гипса. Почему в джинсЕ — спрашивать не имеет смысла. Так видит художник. Тем более рядом еще и машина времени имеется (напоминающая игрушку для малышей, но это — тоже проявление авторской оригинальности). На машине Петр из своего времени прибыл в наше — и оделся согласно требованиям эпохи. И раз мы видели Ивана Грозного в советском спортивном костюме у Гайдая — то свыкнемся и с обновленным образом флотостроителя и основателя Санкт-Петербурга.

Любые такие придумки, иммерсивности, интерактивы и технические ухищрения — это всего лишь способы «затащить» посетителей на мероприятие, посвященное чисто литературной теме. Потому что для многих обывателей все эти книжки, старые вещицы и почерканные листки — скукота.

Но, признаюсь честно, я застыл перед залитой искусственным светом полкой. На ней выставили авторскую машинопись с правками, отправленную Алексеем Николаевичем в «Новый мир» в 1929 году. Датированный девятым мая того же года ответ писателю Вячеслава Полонского с одобрением редакции. И, наконец, «пилотные» (для внутреннего пользования) обложки журнала — тетрадей 6-7 и 7-8 за 1944 год, где публиковалась третья часть романа. (И последний фрагмент — в январе 1945-го, когда Толстой был уже на пороге смерти.)

Как объяснить простому человеку, что эти несколько страниц бумаги (если только обложки — не копии) должны стоить, как квартира в центре Москвы? Но, думаю, наши читатели понимают, что подобные оттиски истории не имеют цены.

К слову, за «Петра I» Алексей Толстой удостоился «советского нобеля» — Сталинской премии первой степени. Диплом с профилями вождей на обложке и факсимиле подписи Молотова внутри разместили на втором этаже музея. Можно было и сто тысяч рублей денежного содержания награды аккуратными стопочками собрать здесь, с учетом размера дореформенной сторублевки — это было впечатляющей кипой денег. Но писатель имел привычку полученные подобным образом от государства суммы в годы ВОВ отдавать на постройку танков.

Наверное, из этого бескорыстия при жизни и вырастает бессмертие.